Ассоциация Движений Анархистов

anarchist IVANOV

Преподобный

Откуда Ярославль

Зарегистрирован: 30.04.2009

Сообщений: 2,141

Сайт

Э. Панеях. Копы в огне

Элла Панеях
КОПЫ В ОГНЕ

http://www.inliberty.ru/blog/epaneyakh/3463/

В Москве стихийные протесты затихают: на 10 декабря согласован «разрешенный» митинг, количество заявляющих о намерении пойти на него в социальных сетях уже сейчас — за три дня до события — подвалило к 25 тысячам, и желающих лезть под дубинки, когда через пару дней можно будет выразить свой протест без перспективы получить по голове и по ребрам, несколько поуменьшилось. Конечно, обезумевшая от паники «вертикаль» может и не найти в себе мужества воздержаться от винтилова хотя бы на согласованной манифестации. Тем важнее знать, с чем и с кем непосредственно придется иметь дело участникам. Правоохранительная система, отвечающая за недопущение уличных манифестаций и последующее придание связанным с этой задачей действий мало-мальски законного вида, сейчас в первую очередь не зла на «оппозиционеров» и даже не охвачена паникой в ожидании народных волнений и начальственного гнева. В самую первую очередь она сейчас попросту перегружена.

Вечером вторника 6 декабря моего друга, участника стихийного митинга у Гостиного двора в Петербурге, вместе с еще несколькими десятками задержанных там манифестантов часа, наверное, три возили в полицейском автобусе по городу из одного отделения в другое. Второй автобус с того же митинга просто сразу уехал с Невского аж на Васильевский остров, не ближний свет. Это не издевательство, и не способ оказать давление на протестантов. Просто отделы полиции «на земле» не горят желанием принять у «чужих» — омоновцев или согнанных в оцепление стражей порядка из других подразделений — автобус-другой задержанных с оппозиционного митинга. Наоборот, они всячески от этого отбиваются. Вплоть до того, как говорит эксперт из Института проблем правоприменения Кирилл Титаев, интервьюировавший на эту тему действующих полиционеров, что начальник отделения может превентивно заполнить «обезьянник» — место содержания временно задержанных — первыми попавшимися бомжами и пьяными до официально разрешенного уровня. А он не так велик: в типичном питерском участке «обезьянник» по нормам содержания вмещает восемь человек. Разумеется, если надо, туда и 20 набьют. Но на предупреждение, что к нему сейчас привезут автобус с задержанными «политиками», разумный руководитель отделения отвечает — в том числе, по возможности, и собственному начальству: «Ребята, у меня все забито, вы же не хотите мне приказать нарушить нормы содержания задержанных?»

Дело в том, что с таким автобусом очень много возни: каждого оформи, у каждого отбери то, что в карманах, и сделай опись, каждого отвези потом в суд, по каждому тикают процессуальные сроки. Такую толпу в отделении просто негде держать и нечем кормить (не зря там, где вслед за задержанными в отделение приходили ругаться насчет норм содержания правозащитники, людей против всех правил перемещали то в актовый зал, то вообще в помещение тира — больше действительно некуда). К тому же, о каждом задержанном на митинге звонят-волнуются родственники, а то и правозащитники; да все еще грамотные, потом будут какие-нибудь жалобы. Много муторной противной работы сверх повседневной нагрузки, риски разбирательств: когда в конце года будут подбивать статистику по количеству жалоб, никто и не вспомнит, что ты тогда преданно защищал любимую власть от «оранжевой» революции, в то время, как другие отсиживались. И очень маленький «выхлоп»: копеечные административные дела, не слишком украшающие отчетность, лавры за которые еще придется делить с доставившими нарушителей чужаками. Есть, кстати, и простое объяснение, зачем всем подряд вместо участия в «незаконном» митинге шьют «сопротивление полиции»: количество задержанных за участие в незаконных манифестациях не идет отделению в «плюс» официально, а неофициально, скорее всего, идет в «минус», поскольку эту статистику мониторит аж ОБСЕ. А «сопротивляющиеся», взятые на политических манифестациях, просто тонут в огромной общей массе оштрафованных по этой статье, любимой сотрудниками полиции за расплывчатость формулировки и легкость оформления (слова полиционера суду в этом случае обычно вполне достаточно).

Так что автобус паркуется у отделения и ждет, пока внутриведомственная борьба за передачу муторного груза завершится чьей-либо победой. И зачастую едет дальше. Степень лояльности этих «цепных псов режима», отбивающихся руками и ногами от чести даже не повоевать в трудную для власти минуту с ее противниками в силовом столкновении, а всего лишь поработать за нее лишние часы, читатель вполне может оценить самостоятельно.

Агрессия ОМОНа к митингующим, рассказывает Кирилл Титаев, тоже имеет своим основанием не столько любовь к режиму и ненависть к его врагам, сколько вполне бытовые основания. Митинг — это просто лишняя работа для людей, служба которых, когда на улицах все спокойно и мероприятий нет, состоит в основном в том, чтобы в ожидании вызова находиться в служебном помещении перед телевизором. В менее дисциплинированных частях личный состав после планерки в дни дежурств просто расходится гулять по своим делам, при жестком условии не прикасаться к спиртному и не выключать мобильник на случай тревоги. А тут приходится стоять в оцеплении в мерзкую погоду и слушать крики «позор». К тому же — организатору митингов на заметку — протестанты норовят собраться поближе к вечеру, после работы. А МВД не так богато, чтобы организовать своим бойцам (может быть, кроме тех, кто будет развозить арестованных, — там после сдачи «груза» образуется свободный автобус) транспорт до дому; так что дикая злоба омоновцев, бросающихся на людей шеренгами и швыряющих кого попало и как попало в автозаки, нередко объясняется самым простым желанием попасть домой до закрытия метро, не тратиться на такси. Зарплаты в ОМОНе небольшие, а коррупционных кормушек для рядовых практически нет.

Манифестации 4–6 декабря перегрузили напрочь не только полицию и ОМОН, но и мировые суды. Судьба людей, арестованных у Гостиного вместе с тем моим другом, о котором речь шла выше, выглядела следующим образом. Наутро, после ночи, проведенной в тесноте, их партиями повезли к тому мировому судье, к чьему участку относится данное ОВД. Там была очередь на рассмотрение административных дел аж в 200 человек; из них получили приговор (штраф — держать столько «суточников» в Питере тоже негде) примерно 60; остальные поехали обратно в «обезьянники», благо задержанного можно держать до суда 48 часов. Утром 8 декабря толпу уже человек в 300 (задержания у Гостиного продолжились и 7-го) полиционеры свезли к зданию суда, оставили там стоять без всякой охраны и, не заводя в суд, начали выносить им паспорта и предписания явиться через неделю в суды уже по месту жительства и отпускать по домам. К тому же, по свидетельству Дарьи Митиной, по крайней мере в Москве существенная часть мировых судей, которым должна была выпасть обязанность рассматривать такие дела, просто ушла на больничный. Не всем охота участвовать в беззаконии.

Непонятно, как власти справятся с ситуацией, если на митинг 10 декабря выйдет тысяч хотя бы пятьдесят. По методичкам МВД, говорит Титаев, на спокойную, без эксцессов, охрану митинга или на его разгон требуется соотношение до пяти митингующих на одного сотрудника. Поддержание той степени несвободы собравшихся, которую власти сейчас считают «порядком» в ходе публичного мероприятия (даже и лояльно-официального, о протестном нечего и говорить), то есть удержание митингующих строго внутри ограждения, недопущение не только шествия, но и любых групповых перемещений, невозможность для прохожих присоединиться к манифестации, плюс «винтилово» при любой несанкционированной активности на периферии, меньшего количества стражей правопорядка не подразумевает. Для сравнения: к обеспечению безопасности выборов было привлечено 60 000 человек — это была полная загрузка всего наличного состава МВД, оголение всех остальных участков полицейской работы, и этот состав был разбросан по всей территории города. Выдвинуть 10 000 на охрану одного мероприятия — это очень много. К тому же, столь жесткая охрана митинга требует больших резервов: мобильность подразделений ОМОНа и даже внутренних войск намного меньше, чем мобильность толпы. А если стихийное сборище возникнет где-нибудь еще? И территорию города без присмотра оставлять нельзя. Два, а то и не дай бог, больше параллельных митинга — то, что происходит, когда оппозиционно настроенная общественность с досадой отмечает, что «политики опять не договорились», — для «охраняющих» акции силовиков головную боль не удваивает, а учетверяет: и проблема резервов, и неразбериха с нежелающими принимать задержанных отделениями, теперь вот, при новых масштабах, еще и суды зашкалило. И увеличивает вероятность эксцессов, причем с обеих сторон: не только вероятность того, что полиция не справится со своей настоящей задачей, допустив действительно незаконные выходки со стороны провокаторов, но и — с намного большей вероятностью — возможность, что, испугавшись подобного исхода, она превентивно начнет месилово.

Полиция начинает работать в усиленном режиме за несколько дней до выборов; сейчас личный состав уже до предела измотан, раздражен и зол. Начальство орет и требует невозможного: сделать все, как было, без дополнительных ресурсов, причем желательно вчера. Начальство повыше балует звонками и нервными указивками. Разумеется, эти люди, которые сейчас под ненавистными взглядами чистой публики продолжают делать свою собачью работу и при этом прекрасно понимают, что участвуют в бесчестном и противозаконном, потенциально вполне подсудном, деле, не вызывают больших симпатий. Мы у них тоже симпатий не вызываем. Вынужденные работать почти бесплатно, без выходных, в режиме сутки через сутки или по двенадцать часов в день, эти люди думают — и их начальство это убеждение в них поддерживает — что в их нынешней тяжелой жизни виноваты те, кто выходит на улицы протестовать. Но мы так думать не обязаны. Им эту жизнь — да, заслуженно: работу ребята выбирали себя сами, но тем не менее, — им эту жизнь устроили те, кто фальсифицировал выборы настолько нагло, что вывел народ на улицы. Кто требует от них в качестве стандарта минимального «порядка» на мирной уличной манифестации чуть ли не концлагерного режима. Кто, не исключено, вот-вот потребует от них еще дальше уйти за грань закона в тот самый момент, когда вероятность ответить за свои поступки в будущем становится для них ненулевой — хотя бы потому, что суды с задачей придания их действиям хоть видимости законности уже могут и не справиться. А могут, как видим, и не захотеть справляться.

На сайте «Ведомостей» висит замечательное видео с митинга протеста против фальсификации выборов, проходившего 5 декабря. Там молодые девушки кричат полицейским, теснящим манифестантов: «Как не стыдно?» И командующий «космонавтами» офицер полиции в какой-то момент, не отвлекаясь от исполнения служебных обязанностей, вдруг отвечает: «Согласен. Стыдно. И что дальше?»

Действительно, что?

InLiberty.Ru

---