Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

Demetrious · 12.01.2011 02:51

Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня
http://www.free-russia.net/2011/01/12/r … nogo-dnya/

Балласт

Мнится мне, что анархическое движение до сих пор толком не осознало, какую роль играют в нём так называемые «революционеры выходного дня». Легче всего здесь увидеть личную проблему активиста, который не может / не хочет устроить свою жизнь так, чтобы она не мешала революции, и оценка движется по шкале от лёгкой иронии до лёгкого презрения. Но, может быть стоит присмотреться к этому зверю повнимательнее?

Первое впечатление – неблагоприятное. Обременённый работой, а то ещё и семьёй, герой нашего анализа практически никак не участвует в повседневной деятельности. Два выходных – большое достижение, но какие акции можно устраивать в эти дни, когда чиновничество отдыхает, а менты – нет? Ответ – либо легальные, т.е. исчезающее редкие и, по мнению многих товарищей, бесполезные, либо ритуально-первомайские. Однако, для РВД это обстоятельство, безусловно, спасительно, т.к. отягощённый 8-ми часовым рабочим днём он предпочитает безопасные действия опасным и даже в обсуждении последних участия не принимает, что, по крайней мере, честно.

РВД, – его сферический в вакууме образец, – является непременным посетителем всевозможных кинопоказов, семинаров, дискуссий. Там он может взять слово, и ему есть, что сказать, и об этом мы тоже поговорим, но по собственному опыту знаю, насколько все эти выступления бывают продиктованы только лишь чувством неудовлетворённости от личного вклада в общее дело.

Как известно, балластом в транспорте называют дополнительный груз, предназначенный для достижения лучшей устойчивости транспортного средства, для смещения центра тяжести в нужном направлении, а в наземном транспорте — для повышения сцепления колёс с поверхностью. Попросту говоря, без этой обладающей минимальной удельной полезностью штуки корабли не плавают, а электровозы не катаются. Пригодны ли в этом смысле РВД и на что?

Начнём с очевидного. Работа даёт РВД стабильный доход. Для анархического движения, сейчас сознательно отказывающегося от обязательных членских взносов, денежная помощь порой сама по себе означает реализацию важных проектов. Однако, и это мостик к последней главе, инфраструктура безопасного и анонимного сбора пожертвований находится у нас на зачаточном уровне. Да, что там, инфраструктура! Даже информация о текущих и новых проектах чаще всего распространяется по специальным внутренним или контркультурным каналам. В итоге деньги на то, что раскручено чуть меньше Химкинского леса, т.е. практически на всю текущую работу собирается теми же панками, скинами, студентами, которые, кроме шуток, готовы уже кровь сдавать ради пятисот рублей, только это не выход!

При этом, практика показывает, что в случае острой необходимости помощи, например, в правозащите, наше движение в состоянии самоорганизовываться и проводить крупные общественные кампании. Опять же практика показывает, что сегодня сотни и тысячи людей регулярно выходят на оппозиционные акции. Тысячи людей в сегодняшней России готовы выразить рублём свой протест против диктатуры. Причём протест зреет в таких социальных группах, в которых его меньше всего ожидали.

Недавно аналитики рынка недвижимости обнаружили в Москве новый независимый от властей «класс рантье», у которого, в противоположность остальной России, «чем выше доход, тем сильнее протестные настроения»1. Вряд ли представители этого достойного сословия, насчитывающего около полумиллиона человек, массово придут на ближайший гиг и такое досадное несовпадение музыкальных вкусов помешает нам работать с ними, но иногда возникает подозрение, что анархисты неслучайно оказались в пресловутом контркультурном гетто. Порой мне кажется, что отсутствие денег – это только маленький симптом. И дело не в способах сбора средств. С уверенностью можно сказать, что пожертвований было бы более, чем достаточно если бы те, к кому мы обращаемся, видели ценность таких инвестиций. Так может быть дело проще и глубже? Может быть, нам просто нечего сказать людям?

Симптом

Слово «симптом» притягивает внимание и само является симптомом. Наверное, правильнее было бы говорить о признаках, – о признаках того, насколько далеко мы ушли от собственных героических образцов и прототипов. Но за симптомами частичного разрыва с традицией необходимо видеть и разрыв в качестве симптома. По сути, анархическое движение в России сегодня ещё только осознаёт новую ситуацию, когда фактически произошедшие изменения в формах борьбы не означают эффективность новых и неэффективность старых методов. Сегодня, возможно, как и всегда революционное движение само по себе является индикатором, или, как говорят в онкологии, маркером изменений, происходящих в обществе.

В своё время идеологи Франкфуртской школы искали выход из необоримой одномерности массового сознания в маргинальных субкультурах. Надежда оказалось тщетной, но, парадоксальным образом, суть происходящего была схвачена верно. Тоталитарные «народы» распались на (недостаточно) сингулярные «множества» и это стало для нас спасением и ловушкой.

Спасением – потому, что после полного разгрома 30-40-х годов (тоже, кстати, симптом) освободительные силы вновь обрели самоидентификацию и ориентиры. Ловушкой – потому, что аскетичная фигура «профессионального революционера», жертвовавшего жизнью, как протопоп Аввакум жертвовал плотью, теперь фальсифицируется средствами культурологии, а не криминалистики, социологии, а не психиатрии.

Спасением – потому, что провал больших проектов народного единства ознаменовал появление пространств, где государственный контроль был ослаблен или осуществлялся иными средствами. Ловушкой – потому, что возникли и были локализованы социальные группы (студенты, футбольные фанаты, неконвенциональные художники), для которых протестное или антисоциальное поведение, не становясь легитимным, вменяется в обязанность.

Спасением – потому, что никуда не девшаяся репрессивность государства ныне применяется точечно – против «террористов», «ваххабитов», «хулиганов». Но против сознательных противников любой власти эта власть действует с невиданной даже 30 лет назад кротостью. Ловушкой – потому, что революционеры вдруг обнаружили у себя силы и время для проектов на грани благотворительности, для семьи, для работы, для танцев.

«Мы будем жить», – это стало политикой. Когда революционеры ещё диссидентского замеса выходили в Питере на протесты против «Большой Восьмёрки», многие из них были готовы к смерти в омоновских автобусах. Получить на выходе штрафы в 1000 рублей было и смешно и обидно, но таков симптом.

Абсурдная, казалось бы, мягкость государственного нажима с успехом дополняется описанной Фуко «микрофизикой власти» внутри общественных институтов: Школа, Больница, Семья и т.д. Было бы чрезмерным упрощением воспринимать всё это как целостную, управляемую из единого центра или базирующуюся на неком базовом экономическом принципе, «систему власти». Практически повсеместно светский характер Школы вступает в противоречие с ценностями Семьи и Религиозной Общины. На Северном Кавказе мы видим, как салафитский ислам вкупе с вайнахским тейпом бросают драматический вызов государству. Однако во всех случаях власть в принципе гомогенна и везде вызывает естественное сопротивление. В итоге, диалектика деликатного (ласкового как гепатит), но полного контроля органично дополняется причудливой оппозицией всеобъемлющего, но порой голубиного протеста. Не уверен, что Фуко именно это имел в виду, но анархисты успешно освоили новые средства борьбы: кормят бездомных, ездят зайцем, защищают парки, живут полно, ярко – сопротивляются. Иногда новые методы оказываются удивительно успешными, а иногда всё это выглядит как некий социальный контракт: государство не сажает анархистов за убеждения, анархисты не устраивают восстаний.

Вся эта диалектика в высшей степени реальна. Она в той же степени реальна, что и стихийное противостояние власти, что и бессмертное стремление людей к свободе. Вегетарианская эпоха никогда не наступала и не наступит. Всегдашняя избыточность террора ясно показывает, насколько реальна готовность правительства управлять Россией сталинскими методами. Всё, что удерживает его – неоспоримая реальность народного протеста. Приморские и башкирские партизаны, неизвестные поджигатели ментовских опорок и офисов правящей партии в высшей степени отрезвляюще демонстрируют формы, к которым может перейти сопротивление фашистской диктатуре. Но существуют ещё и тысячи иных методов, чаще всего никак не ассоциирующихся с оппозиционной политикой в обычном понимании слова – митингами, пикетами, демонстрациями. Речь идёт о повседневных практиках, связанных с отказом от платежей, штрафов и поборов, воровством на работе, альтернативной экономикой и т.д. Каждый день миллионы людей явочным порядком пытаются защитить свои права, – это не новость и не симптом. Симптомом является то, что анархисты, превратившись в субкультурную протестную группу, – ещё одно «множество», если угодно, – не могут предложить единую теорию сопротивления. Уже не могут. Даже для себя.

Социальный компромисс оставляет свой след в наших душах и наших сердцах. Вопреки всем оптимистичным ожиданиям и пессимистичным прогнозам сознание РВД практически ничем не отличается от обычного повседневного ложного и несчастного сознания аполитичного цивила. Кажется, уже приходилось писать, что это сознание заставляет по иному воспринимать полюбившийся марксистам термин «множества». Утром обычный человек, глядя в окно на свою машину, чувствует себя средним классом. На ежедневной планёрке она неожиданно осознаёт себя угнетённой и едва ли не пролетарием. Однако после обеда, устроив разнос отделу из трёх человек, он понимает, что судьба топ-менеджера не столь уж тяжела. Вечером, во время теленовостей она считает себя несогласной. Ложась спать, он размышляет о своей бисексуальности.

В итоге, в разрезе исследуемый объект весьма напоминает макдаковский слоёный пирожок. Тонкие и, чего уж там, хрупкие пластинки интенциональностей спекаются на вполне себе конвенциональных структурах метадискурсов: семьи, карьеры, сексуальности, социальной саморепрезентации. Они – эти слои – могут соприкасаться и перетекать друг в друга, а могут сосуществовать параллельно, совершенно не ставя при этом так называемую личность на грань шизофренического распада. По сути, эти слои объединяет только одно – sub specie aeternitatis они все на один вкус. Возможно, где-то под ними ещё таится пылающая начинка, но даже критика подобного подхода к проблеме сознания безнадёжно устарела.

Необходимость или надежда

Анархическое движение лучше прочих сделало выводы из бюрократического коллапса революционных партий прошлого века. Платить за это, – вот он, мостик, – приходится отнюдь не только отсутствием инфраструктуры сбора пожертвований. Революционер выходного дня – часто только хвост, готовый отвалиться от движения при малейшей тени репрессий, даже и без них, сам собой. Но, с другой стороны, кто из нас готов прямо сейчас пожертвовать регулярно оплачиваемой работой или академической карьерой ради Революции – так плохо подготовленной, так нескоро грядущей? Что значит сегодня в фашистской России перейти на нелегальное положение, когда нет ни антифашистского подполья, ни материальной базы для него? Ну, и, самый важный вопрос: как, какими способами создавать эту базу, это подполье? Очевидно, что уже на второй день подполью остро потребуется помощь «легального крыла» и опыт анархической интернет-самоорганизации (децентрализованной и отчасти даже защищённой от прямых репрессий) как бы намекает, что возможности далеко не исчерпаны.

Переходя от симптомов к синдромам нельзя не заменить некое глобальное различие. Анархисты чаще других сталкиваются с готовностью любого сколь угодно демократического государства немедленно перейти к террору как основному методу управления. С другой стороны, медицинским фактом является то, что наиболее жестокие диктатуры новейшей истории опирались и опираются на поддержку большинства населения. Невиновных не бывает. Отношения власти опутывают всё общество такой тугой пеленой, что некоторые мои товарищи делают выводы антропологического свойства. В результате, современное анархическое движение не столько изменяет общество, сколько борется с ним, отталкивает и шокирует его, выдавливает себя из него.

Всё, что не анархия – то фашизм! А раз так, то не надо даже ставить вопрос об угнетённых и угнетателях. Добровольно выбранная позиция изгоев даёт моральное право на стёб и угар, даёт площадку для самой язвительной критики фашистского большинства, но редко позволяет осознать и себя в той же степени эксплуатируемым и в какой-то степени эксплуататором. Сакраментальный вопрос, что анархисты могут предложить обществу повисает в воздухе, ведь «анархическая субкультура» и «капиталистическое общество» образуют как бы перекрещивающиеся вселенные, встречающиеся, как известно, только в одной точке, находясь в которой некоторые товарищи всерьёз считают «буржуями» посетителей фастфудов или владельцев «форда фокуса в кредит».

Лирическое отступление

Стремление бежать, именно, что без оглядки, из пронизанного властью социума приносит порой весьма причудливые плоды. Среди них, например, ожесточённая критика консюмеризма или, как принято сейчас говорить, «гнилостного общества потребления».

Как это понимать?

Почему эта тема вдруг набрала актуальность?

Где в России, позвольте спросить, общество потребления?

Среди купающихся в роскоши олигархов? Но ведь богатство правящих элит не является отличительной чертой consumer society, иначе его открыли бы ещё при фараонах Древнего Египта. К тому же главной мотивацией правительства и олигархов всегда была власть и рост капитала, а не какое-то там «потребление».

В «среднем классе»? Опять облом! Если не считать, подобно безудержным буржуазным оптимистам, «средним классом» всё, что имеет от 16,5 тыс. ежемесячного дохода2, оказывается, что опора консюмеризма никак не превышает по численности 10% населения России. Их доля в совокупных расходах населения не составляет и четверти. И, вот же казус, прекрасно понимая эфемерность своего положения «средний класс» (иногда ещё говорят о «средних классах») не тратит сверх необходимого на имущество, которое так легко отнять, не пытается накопить на недоступную недвижимость (Россия на пятом с конца месте по доступности жилой недвижимости для местного населения3), не тщится скопить на достойную старость, ибо шансы дожить до пенсии невелики. В полном противоречии с расхожим мифом о «бездумном потреблядстве» эти люди вкладываются в отдых, развлечения, экстремальный туризм, – в то, что даёт впечатления и воспоминания. Это, конечно, тоже потребление. Но какова ирония…

«Топливно-энергетический комплекс обеспечивает почти треть валового внутреннего продукта страны и около 40% всех налоговых и таможенных поступлений в бюджет» – констатировал в феврале прошлого года ведущий российский политик второго плана. Сравнение структуры ВВП чётко позиционирует Россию в качестве страны «третьего» (sorry за «маоизм») мира4. Соотношение доходов 10% наиболее и 10% наименее обеспеченных жителей страны – так называемый «коэффициент фондов» – составляет у нас 17, что тоже на уровне Латинской Америки. И вот, вместо столь удобного для поношения общества массового потребления перед глазами возникает классическая общественная пирамида с «золотым миллионом», решающим свои проблемы за счёт всех остальных, балансирующими между оппозиционностью и полнейшей сервильностью «средними классами», ютящимися вокруг для них же созданных торговых центров, ипотек и банковских продуктов, а вокруг – море разливанное «недопотребления», т.е., по-человечески говоря, бедности. Но и ей есть куда падать. В России почти 19 миллионов человек живут ниже официального прожиточного минимума в 5707 рублей в месяц. Нетрудно понять, что это означает нищету и ежедневную борьбу с голодом более чем для каждого десятого жителя страны.

Необходимость или надежда (продолжение)

В хассидском иудаизме есть важная концепция. Она состоит в том, что в каждом поколении евреев есть праведник, потенциально способный стать Мошиахом. В буддизме принято полагать, что любое человеческое существо при известном прилежании и удаче может достичь Просветления. Социальная революция не столь глобальна и всеобъемлюща, но случись она завтра в России, что будем делать на следующий день?

У анархистов для ответа на этот вопрос есть интересная идеологическая уловка. Отсутствие адекватной сегодняшнему дню позитивной программы оправдывается отсутствием у нас авангардистских претензий. Мы не собираемся становиться фюрерами для кого бы то ни было, а во время революции сам народ заново откроет для себя способы самоорганизации, управления общежитием, производством и пр. Эта, в общем, совершенно верная идея внезапно даёт индульгенцию на самое удручающее невежество в вопросах экономики, психологии, социологии, социальной философии, даже экологии. При отсутствии собственного теоретического поля анархисты начинают заимствовать обоснование протеста из европейского опыта или, что гораздо опасней, у политических «соседей» слева и справа. Мы уже встречали среди нас «автономных сталинистов», борцов за государственные гарантии, едва замаскированных нацболов и просто аполитов-государственников, зашедших «на огонёк». С другой стороны, если до ригоризма чистая анархическая пропаганда уходит в песок, в пустоту, то виной тому не только удовлетворённость населения, но и то неожиданное обстоятельство, что часто пропагандируемые оказываются более знающими, более житейски опытными, более грамотными, наконец.

Да, тотальная безграмотность угнетённых была большим подспорьем для революционеров прошлого. У нас такого преимущества нет, как нет и огромных состояний, досуга для самообразования и многого другого. В минуты депрессии я представляю новое хождение в народ и с тоской прикидываю, что может сказать той самой «простейшей» офисной планктонине с двумя детьми, удачной ипотекой и планами на «Грецию этим летом» наш обычный анархо-пропагандист. Предположим, что «офисные клерки» не наша целевая группа (кстати, почему?), что тогда сказать «простому» рабочему, которому его работа «расширяет кругозор», как героин «расширяет сознание»? Что огромные завораживающе сложные производства, требующие почти казарменной дисциплины, должны быть полностью реорганизованы им самим? Ну, да, – должны. Однако сегодня для слишком большого числа рабочих эта идея – просто белый шум. Чтобы она перестала быть таковой недостаточно тысячу раз напечатать её в листовке и запостить «на нашем сайте», т.к. в сознании такого рабочего доминантой является то, есть ли в его населённом пункте другая работа по его специальности или он, житель моногорода, вынужден принимать любые предложения.

Сама по себе вовлечённость РВД в специфические политико-экономические отношения, его бытие наёмным работником или мелким бизнесменом не даёт ответов ни на какие вопросы. Она потребует новой тактики, новой модели поведения и агитации, ведь часто на рабочих местах действует принцип don‘t ask, don‘t tell относительно политических взглядов. Даже в случаях трудовых конфликтов социальная активность пока воспринимается большинством в лучшем случае как опасное хобби. Взамен нас ожидают, по меньшей мере, два вдохновляющих открытия:

Первое – как бы жёстко ни регламентировался процесс труда и жизни заводского рабочего, насколько бы рутинной и «индивидуализированной» ни была деятельность офисного сотрудника, различные формы самоорганизации и взаимной помощи всегда присутствуют в трудовом коллективе. Вне зависимости от того, поощряется такая самоорганизация или прямо запрещается инструкциями, без неё невозможен сам процесс производства.

Второе – Анархизм тогда войдёт в плоть и кровь трудящихся, когда они увидят на примере своих товарищей и почувствуют сами, что наши базовые принципы дают возможность решать конкретные проблемы. Что самоорганизация является преимуществом. Что анархия выгодна людям труда. Наконец, что анархия может стать для них не хаосом, не волшебным обществом прекраснодушных личностей, но средством и целью, как во время революции, так и в самой обыденной повседневности.

Вот о чём стоило бы РВД говорить на кинопоказах. Однако нет ли тут опасности того, что принято называть словом «перерождение»? Не станут ли пламенные революционеры бороться с государством, так сказать «в полголоса», когда на себе почувствуют, чем прельщает система и чем за это приходится платить?

Такая опасность есть. Уровень жизни, который сегодня могут обеспечить себе наёмные работники в крупных городах существенно выше того, к чему привычно большинство анархистов. РВД здесь сравнительно есть, что терять. И опасность увеличивается ещё и оттого, что процесс «демаргинализации» происходит чаще всего как бы помимо воли «революционного субъекта». Человек устраивается «на нормальную работу», встраивается в «нормальную жизнь» не потому, что таков его осознанный выбор, но в результате недобровольного перехода в социальную группу, в которой эксперименты с политикой не приветствуются. Окончание института, рождение ребёнка, прекращение финансовой помощи родителей – часто это оказывается сильнее репрессий.

Так есть ли вакцина против превращения в боевое крыло социал-реформистов? Как в новых условиях не подменить анархизм вялой вознёй вокруг зарплат, тарифов ЖКХ и трёх статей конституции? Вряд ли я открою Америку, когда скажу, что ответ может дать только практика, ведущая, помимо прочего, к прекращению раскола на работу и политику, исходящая из ясного понимания и постоянной проверки самых простых вещей:

«Растущее благосостояние» – это миф, которым власти расплачиваются за лояльность населения.

Государство не может дать гарантий безопасности, сохранить жизненный уровень, обеспечить равенство прав и возможностей. Государство – нереформируемый аппарат угнетения и инструмент управления угнетёнными, массовая покорность ему – прямой путь к массовым репрессиям.

Анархизм – это борьба не за 8-ми часовой рабочий день или бесплатный проезд, это сражение за свободу, которую не купить. И пока такой свободы нет, будут верны слова одного товарища политзаключённого. Это слова про тех многих людей, которые, находясь на свободе, тем не менее, «по собственной воле в тюрьме, только за невидимыми решётками…»

Герберт Маридзе

ghost4Eefol · 12.01.2011 09:37

Хороший и правильный, в целом, текст. Нашёл несколько незначительных спорных моментов, но не буду закапываться в подстрочное комментирование по таким мелочам.

Про агитацию офисного планктона у Боба Блэка что-то краем глаза читал. Не помню в точности...

anarchist IVANOV · 13.01.2011 04:01

Отдавая должное товарищу Маридзе, чьи тексты повлияли на становление моего мировоззрения вместе с текстами товарища Рауша, всё-таки не могу не отметить в его последних статьях лексику, характерную больше для того, что я привык понимать как "московский анархизм". При том, что выводы при этом прямо противоположны тем, которые делают "москвичи" (пишу это определение в кавычках, потому что представители "москвичей" не обязательно географически связаны с Москвой). В общем, в итоге остаётся впечатление какой-то странной раздвоенности между лексикой авторского дискурса и его вектором. Ссылки на "франкфуртскую школу" только усугубляют впечатление.

И как минимум с одним авторским тезисом после недавнего моего прочтения "Пути к рабству" Ф.А. фон Хайека я готов поспорить:

Герберт Маридзе пишет:

Государство не может дать гарантий безопасности, сохранить жизненный уровень, обеспечить равенство прав и возможностей.

Как раз всё это государство может дать. И безопасность, и стабильный жизненный уровень - за счёт ликвидации свобод, и равенство прав и возможностей также - за счёт сведения этих прав и возможностей к минимуму и приведения их к тождеству с обязательствами перед государством.

DVS · 13.01.2011 11:16

И тем не менее, несмотря на отдельные спорные моменты, товарищ Маридзе поднял архиважнейший вопрос для сегодняшнего анарходвижения - "что делать?". Ответов много, но все они покоятся на прошлых теориях. Вперед движения нет. Статья, по крайней мере, предлагает выход из ситуации. Надо экспериментировать, опробовать на практике.

anarchist IVANOV · 13.01.2011 16:59

Герберт, в общем-то, суммировал всё, о чём говорилось участниками Ассоциации в последние годы в плане оценки обстановки. В этом смысле из частных, но очевидных уже для нас наблюдений и выводов, он создаёт подробную общую картину, связывая все детали воедино.

Но вот ответа на то, что делать - я в этом тексте не вижу. Он сам же пишет, что

...отсутствие адекватной сегодняшнему дню позитивной программы оправдывается отсутствием у нас авангардистских претензий. Мы не собираемся становиться фюрерами для кого бы то ни было, а во время революции сам народ заново откроет для себя способы самоорганизации, управления общежитием, производством и пр.

И далее повторят почти то же самое, только уже в качестве вывода:

Вряд ли я открою Америку, когда скажу, что ответ может дать только практика, ведущая, помимо прочего, к прекращению раскола на работу и политику, исходящая из ясного понимания и постоянной проверки самых простых вещей...

Так и нет никакого практического вывода, кроме того, что и без того повторяется нами. То есть, что делать - так и не решено. Выводы - сплошь общего характера. Не о том, что было бы для нас нужно и насущно, а о том, что практика немыслима без теории, а теория - без практики. Так это можно и пятью словами сказать, без всякой статьи. Я из этого могу сделать вывод, что нам нужны исследовательские институты анархизма, а другие товарищи могут сделать вывод, что нам нужно браться за немедленную подготовку широкого и открытого восстания против действующего режима. Причём, очевидно, что если разные части движения будут ставить перед собой такие разные задачи - то хоть сколько-нибудь общего направленного действия не получится.

ghost4Eefol · 11.03.2011 19:58

Тов. nikolasha очень захотел обсудить эту статью в "актуальных публикациях", а я не придумал годного способа мержнуть треды. Так как там не было совсем никаких комментариев, выпилил тред совсем и написал товарищу в личку.

Шаркан · 23.12.2011 12:02

anarchist IVANOV пишет:

Герберт Маридзе пишет:
Государство не может дать гарантий безопасности, сохранить жизненный уровень, обеспечить равенство прав и возможностей.
Как раз всё это государство может дать. И безопасность, и стабильный жизненный уровень - за счёт ликвидации свобод, и равенство прав и возможностей также - за счёт сведения этих прав и возможностей к минимуму и приведения их к тождеству с обязательствами перед государством.

нет свободы - нет и безопасности, нет возможностей, есть перманентная угроза беспредела со стороны государства.

Ассоциация Движений Анархистов

Объявление

#1 12.01.2011 02:51

Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

#2 12.01.2011 09:37

Re: Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

#3 13.01.2011 04:01

Re: Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

#4 13.01.2011 11:16

Re: Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

#5 13.01.2011 16:59

Re: Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

#6 11.03.2011 19:58

Re: Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

#7 23.12.2011 12:02

Re: Герберт Маридзе. Революционерам выходного дня

Подвал раздела